Категория наречия определяется совокупностью морфологических, синтаксических и семантических признаков. Видимая распыленность, разнородность морфологических примет русских наречий заставила грамматистов искать внутреннего единства этой категории на путях семантического и синтаксического ее изучения. При этом сначала — под влиянием древней традиции, шедшей от античных грамматик,— возобладало голое вещественно-логическое определение «наречия как качества или обстоятельства другого качества или действии».
Отвлеченный, логический характер этого определения не удовлетворил представителей сравнительно-категорической школы языковедения уже в первой половине XIX в.
К середине XIX в. в русских грамматиках при анализе наречий получили решительный перевес синтаксические критерии. Наречие признается синтаксической категорией по преимуществу. Эту грамматическую традицию возглавляет К. С Аксаков: «Наречие не есть часть речи. Часть речи то, что получило в слове особую форму, особый отдел;
наречие своей особой формы (в слове.— В. В.) не имеет Оно выражает отношение, оно есть уже синтаксическое явление.
Наречием могут быть разные части речи, в разных отношениях употребляемые. Интерес к синтаксическим функциям наречия помог точнее определить место наречия среди других частей речи. А.А. Потебня, углубив синтаксическую точку зрения на наречие как на несогласуемые «признак признака» и увидав в нем «особую форму, присвоенную обстоятельственным словам», вернул наречие в систему основных знаменательных частей речи. Концепция Потебни нашла дальнейшее, хотя и не однородное, обоснование и развитие в грамматических системах акад. А.А.Шахматова и проф. А. М Пешковского. А.М. Пешковский сначала колебался в выборе между этимологической и синтаксической точками зрения на наречие. Потом — под влиянием Потебни и Шахматова — склонился к признанию наречия категорией «целиком синтаксической».
По словам Пешковского, в наречиях изображаются признаки того, что высказано в глаголе и прилагательном Значение «признака признака», свойственное наречию, выражается целой серией морфологических примет (например, формами на -о, на -ски и -цки без префикса и с префиксом по-; формами на -ьи с префиксом по- и без него.
А.А. Шахматов в своем «Синтаксисе русского языка» расширяет объем понятия наречия. По мнению Шахматова, наречие в известном смысле занимает центральное место в системе частей речи. «Наречие может быть определено, во-первых, как отвлеченное название признака и отношения, во-вторых, как название признака и отношения в их сочетании с другими признаками. Отсюда тесная связь наречия с другими частями речи, переход их в наречия, их адвербиализация». Об адвербиализации свидетельствует морфологический состав наречий, среди которых легко найти бывшие существительные, прилагательные, глаголы, местоимения, числительные. Особенно близки наречия к прилагательным и существительным:
«По существу своему наречие тождественно с прилагательным» и отличается от него лишь отсутствием форм согласования. Но, в отличие от прилагательного, наречие переходит «при благоприятных условиях в служебные части речи, т. е. предлог и союз; оно занимает, таким образом, середину между прилагательным, с одной стороны, служебными частями речи — с другой».
«Наречием становится существительное в именительном и косвенных падежах, когда получает в предложении значение обстоятельства».
Таким образом, категория наречия выступает во всем разнообразии своих морфологических признаков, синтаксических функций и семантических особенностей. Мысли А.А. Шахматова о синтаксической природе наречия легли в основу статьи проф. А. П. Рифтика «Об образовании наречий». А. П. Рифтик исходит из предложения, что «первоначально действия и состояния, выраженное не мыслились отвлеченно, но всегда включали в себя определенную характеристику, выступая с этой характеристикой как одно понятие». То, что теперь у нас выражено наречием, «входило в качество неразрывной составной части в семантику самого действия или состоянии. Но затем «характеристика действия или состояния выделяется из семантики глагола и выражается особым словом». Глагол получает возможность употребляться со многими характеристиками. Так возникает наречие как чисто синтаксическая категория.
«Синтаксическая форма предшествует морфологической», но затем развиваются и разные способы морфологического выражения категории наречия. «Анализ морфологически оформившихся наречий в различных типах языков показывает, что наречия возникли из имени в косвенном падеже, реже в прямом.
Между тем „древнейшие наречия представляют морфологически не оформленные прилагательные частицы с пространственным значением, конкретизирующие действие глагола“. Переход из дополнения в обстоятельство есть главнейший путь образования наречий из имени существительного или иных субстантивированных слов.
„Под обстоятельством же следует понимать семантическую характеристику глагола, прилагательного, наречия, реже —существительного, которая выступает одновременно и как синтаксическое отношение“. Таким образом, в наречии как обстоятельстве на первое место выступает грамматическое значение отношения. В связи с этим меняется и лексическое содержание наречий, которые выпадают из системы именного склонения и приобретают значение неизменяемого обстоятельственного слова. Синтаксической точке зрения на наречие в русском языкознании была противопоставлена морфологическая точка зрения. В фортунатовской школе с класса наречий были совлечены все его семантико-синтаксические оболочки. К анализу наречия применялся обнаженный принцип абстрактного морфологизма. Фортунатовская „грамматическая форма“, форма отдельного слова („способность слова выделять в своем составе основу и формальную принадлежность“) обнаруживалась далеко не у всех наречий.
Наречия оказались разделенными на два разряда — грамматических (с формой слово образованная, например:, громко, дружески, по-старому и т п.) и неграмматических („бесформенных“) наречий, например: вчера, здесь, долой и т.п. Так синтаксическая точка зрения на наречие нашла свой антитезис. Время синтеза наступило, и для него сделаны все подготовительные работы».
Список использованной литературы
- Национальная программа по подготовке кадров.- Т., 1998.
- Закон об образовании Республики Узбекистан.- Т., 1998
- Апресян Ю.Д. Основания системной лексикографии // Языковая
- картина мира и системная лексикография. М. 2006.
- Бенвенист Э. Общая лингвистика. М. 1974.
- Бондарко А.В. (ред.) Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб. 1991.
- Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики.
- На материале русского языка. М. 2002.
- Бондарко А.В., Буланин Л.Л. Русский глагол. Л. 1967.
- Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Референциальные, коммуникативные и прагматические аспекты неопределенноличности и обобщенноличности // Бондарко А.В. (ред.) Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб. 1991.