При анализе ответственности за воспрепятствование осуще­ствлению правосудия и производству предварительного рассле­дования (ст. 294 УК РФ) формулируются критерии, которые мо­гут быть использованы при толковании понятия «вмешательство»: во-первых, виновный должен совершать незаконные действия, которые, по его мнению, могут воспрепятствовать осуществле­нию правосудия или всестороннему, полному и объективному расследованию по уголовному делу. Незапрещенное законом право влиять на принимаемое органами расследования или су­дом решение со стороны лиц, мнения по этому вопросу не могут рассматриваться как вмешательство в деятельность данных ор­ганов; во-вторых, данное вмешательство должно осуществлять­ся для нарушения порядка принимаемого указанными должнос­тными лицами решения или изменения его содержания; в-третьих, степень общественной опасности вмешательства воз­растает, если избранные способы препятствуют или серьезно затрудняют волеизъявление участника судопроизводства при осуществлении им своей деятельности.[1]

Действующий уголовный закон защищает от вмешательства деятельность суда, прокурора и органов расследования Вне поля зрения оказалась защита от вмешательства в законную деятель­ность стороны защиты. Учитывая конституционный принцип равенства сторон, данный пробел предлагается устранить.

Мотивируется вывод о необходимости упорядочения, стан­дартизации терминов и понятий, используемых при формули­ровании диспозиций статей 299, 300, 301, 303, 305 УК РФ.

Мы предлагаем также свое видение решения вопроса о субъекте преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 301 УК РФ. Представляется целесообразным законодательным путем урегу­лировать возникшие противоречия, предусмотрев самостоятель­ную ответственность следователя, дознавателя и прокурора за возбуждение заведомо незаконного ходатайства перед судом об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

Обоснованность декриминализации ответственности за провокацию взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК РФ). Во-первых, существование подобного социального явления не носит распространенный характер, чему свидетельствует име­ющаяся статистика При этом нет никаких научно обоснованных данных, свидетельствовавших бы о том, что данные противо­правные действия носят в большей степени латентный харак­тер. Во-вторых, формулирование данной правовой нормы по­родило множество дискуссионных вопросов. В-третьих, по­добные противоправные действия могут быть законодательно урегулированы использованием института соучастия, некоторых составов о должностных преступлениях (ст. 285, 286, 292 УК РФ) и преступлениях против правосудия (ст. 301, 302 УК РФ).[2]

Целесообразность дифференциации ответственности за отказ от дачи показаний (ст. 308 УК РФ) в зависимости от судо­производства. При этом лицо должно быть не только предуп­реждено об уголовной ответственности за подобное деяние, но ему разъяснено, что оно не попадает в категорию тех граждан, которые согласно закону имеют право не давать показания.

Литература:

  1. Матвеева Е.Д. Уголовная ответственность за неисполнение при­говора суда, решения суда или иного судебного акта состояние и перс­пективы //Черные дыры в Российском Законодательстве. 2012. № 4. — С. 22-24.
  2. Идрисов К.Р. К вопросу о классификации преступлений против правосудия //Экономика. Право. Философия: Вестник Дагестанского государственного университета. № 5. — С. 100–105.