В действующем уголовном законе (ч.1 ст. 312 УК РФ) не поддается какому-либо вразумительному объяснению положение, когда хищение имущества, подвергнутого описи или аресту, путем растраты наказывается менее строго, чем хищение иного имущества. Этот существенный недостаток, несомненно, требует коррекции В этой связи представляется продуктивным выделение растраты арестованного или конфискованного имущества, сопряженное с его хищением, в квалифицированный состав преступления, предусмотренного ст. 312 УК РФ «хищение путем присвоения или растраты имущества, подвергнутого аресту, лицом, которому это имущество вверено »
Уголовно наказуемым признается лишь злостное неисполнение судебного акта (ст. 315 УК РФ). Доктринально трудно будет добиться однозначной оценки «злостности», а это бумерангом отражается на судебной практике. Поэтому целесообразно в примечании к ст. 315 УК РФ дать ее характеристику: "Под злостностью неисполнения следует понимать повторное неисполнение лицом возложенных на него обязанностей, вытекающих из судебного акта, после предписания, сделанного уполномоченным лицом, и предупреждения об уголовной ответственности при наличии реальной возможности исполнить приговор, решение или иной судебный акт".[1]
Следует признать это пробелом уголовного законодательства. Назрела объективная необходимость установления ответственности за неисполнение судебного акта со стороны любого лица При этом ответственность специальных субъектов должна быть выделена в самостоятельный состав с повышением ее размеров в санкции.
По итогам анализа автором обосновывает вывод о том, что побег задержанного в порядке ст. 91 УПК РФ по подозрению в совершении преступления должен квалифицироваться по ст. 313 УК РФ и поддерживает предложение о дополнении ст. 313 УК РФ примечанием, которое предлагает сформулировать следующим образом. "Под лицом, находящимся в предварительном заключении, в настоящей статье понимаются подозреваемый, обвиняемый или осужденный, заключенный под стражу в порядке меры пресечения, а равно задержанный в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством«.[2]
При предоставлении отсрочки исполнения приговора либо при ее отмене на суд законом не возлагается требование обязывать лицо самостоятельно явиться в исправительное учреждение для отбытия наказания. В этой связи термин «-невозвращение» не может охватывать случаи уклонения лица от реального отбывания наказания после истечения срока отсрочки либо ее отмены. В диспозиции ст. 314 УК РФ было бы правильнее вести речь об ответственности лица за уклонение от явки для отбывания наказания в виде лишения свободы по истечению срока отсрочки, если суд признал необходимым отбыть оставшуюся часть наказания либо ее досрочной отмены судом.
Литература:
- Никифоров С.Д. Мотивационная составляющая должностных лиц, совершающих преступление против правосудия //Экономика. Право. Философия: Вестник Дагестанского государственного университета. — Махачкала, 2015. № 2. — С.
90–93. - Идрисов К.Р. Проблемы совершенствования законодательства об ответственности за преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами органов предварительного расследования и суда //Научные труды ученых-юристов Северо-Кавказского регионов. — Краснодар, 2014. № 4. — С.
56–58.