Проведенное исследование позволило заключить, что усилия преступника, как правило, направлены, во-первых, на сокрытие самого события преступле­ния, а во-вторых — на сокрытие его причастности к совершению преступления, и посредники нередко привлекаются именно для решения этих задач. Весьма распространенной причиной возникновения фигуры посредника в преступной деятельности также следует признать невозможность или затруднительность осуществления деяния непосредственно лицом, заинтересованным в его совер­шении. Имеют место и ситуации, в которых посредник привлекается заинтере­сованным лицом по другим причинам, затрудняющим совершение преступления в «желаемом виде». К примеру, для расширения ареала своей деятельности, ко­гда совершение преступления в требуемых объемах или в определенный про­межуток времени самим инициатором затруднительно, он привлекает посредни­ков, с помощью которых достигается необходимый преступный результат.[1]

Возможно вовлечение посредника в качестве независимого арбитра, кото­рый призван способствовать достижению соглашения между участниками пре­ступления при наличии каких-либо разногласий.

Указанные предпосылки для возникновения фигуры посредника в пре­ступной деятельности взаимно дополняют друг друга, в результате чего одно­временно обеспечивается как само совершение преступления, так и затрудни­тельность его раскрытия правоохранительными органами и привлечения к уго­ловной ответственности всех причастных лиц.

Автором последовательно проанализирована полнота охвата посредниче­ской деятельности теми уголовно-правовыми конструкциями, которые законо­датель использует в статье 33 УК РФ. Вопрос об определении места посредни­чества в названном институте, его возможной близости одному из видов со­участников был также поставлен перед опрашивавшимися в рамках исследова­ния экспертами, мнение 81 % из которых совпало с выводами, к которым при­шел и автор работы: посредничество по своей правовой природе ближе всего пособничеству в совершении преступления.[2]

Между тем проведенное сопоставление характерных черт посредничества с конкретными признаками, закрепленными в действующей редакции части 5 статьи 33 УК РФ, свидетельствует о нетождественности названных выше явле­ний. И пособник, и посредник способствуют совершению преступления, но формы этого способствования существенно различаются.

Подводя итог можно констатировать, что посредническая деятельность, обладая чертами, близкими каждому из имеющихся видов со­участников, не охватывается в полной мере ни одним из них, а это, в свою оче­редь, неминуемо вызывает проблемы в правоприменительной практике и обос­новывает необходимость модернизации института соучастия, прежде всего в ча­сти пособничества, как наиболее близкого посредничеству явления.

Литература:

  1. Кугатов А.Н. Посредничество в совершении преступлений: анализ ре­зультатов социологического исследования // Вестн. Рос. таможенной акад. — 2014. — № 4. — С. 33-36.
  2. Кугато, А.Н. Детерминанты криминального посредничества // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2015. — № 4 (54). — С. 88-89.